О шрамах на лице, отношении к увольнениям медиков, юморе и чувстве страха. Журналист «Гомельскай праўды» поговорил с заведующим отделения анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии областной туберкулезной клинической больницы Александром Черноглазом.
Прослушать легкие через капюшон – искусство
– Александр Львович, как изменилась ваша работа в последнее время? – В принципе мы и раньше занимались пневмониями. Это наш профиль. Но изменилась работа в плане инфекционного контроля. Как вирусная инфекция COVID-19 требует защиты. Она бывает индивидуальной, аббревиатура – СИЗ. Это перчатки, очки, маска и другое. У нас же иной уровень, поскольку пациенты с подтвержденной коронавирусной инфекцией. Поэтому надеваем противочумные костюмы или ПЧК: комбинезон, очки, респиратор, нарукавник, две пары перчаток, две пары бахил и прочее. Думаю, вы видели, что из себя это представляет, фотографии пестрят в Сети. Такое оснащение используется в Европе и мире.
– Сколько времени требуется, чтобы надеть противочумный костюм? Расскажите, как это происходит. – Не спеша минут 15–20. Одеваются и раздеваются по двое, это нужно для контроля и чтобы обработать дезраствором друг друга. Есть протокол как снятия, так и одевания. Все делается послойно. Главное – не оставить открытых частей тела. Периодически в интернете публикуют фото: шея не защищена, между очками и респиратором виднеется лицо. Такого быть не должно. Снимаем в последовательности от более грязного к чистому. Все строго. После костюм замачиваем в дезрастворе и утилизируем. Из Минска приезжал доцент кафедры инфекционных болезней. Он остался доволен тем, как наш медперсонал снимает и надевает ПЧК. – Вероятно, приходится громче разговаривать с пациентами.
Опишите, каково это работать в таком оснащении?
– Это физически сложнее. Потеет человек – потеют очки. Выходим из ситуации так: намазываем антифогом или жидким мылом, мыло даже иногда лучше справляется с задачей. Прослушать легкие – целое искусство, поскольку нужно каким-то образом прижать стетоскоп к ушам через капюшон. После каждого пациента обрабатываются медприборы, перчатки, нарукавники и прочее.
– Космонавтами коллег не называете?
– И водолазами, и космонавтами – юмор никто не отменял. Если подходить серьезно, сложнее работать. Стараемся почаще шутить.
Лицо со шрамом
– В Сети есть фото: медики пишут имена на ПЧК, чтобы отличать друг друга. Вы к таким методам прибегаете?
– Видел, кто-то еще вешает фото на груди. У нас нет в этом необходимости: все как родные, годами работаем вместе. Другое дело, когда в масках ходим по территории больницы, вот тогда бывает, не узнаем коллег. Если бы в «грязной» зоне было 50 человек, то распознать сложно, а у нас восемь – десять. Проблем с этим нет, проблема сходить в туалет или покушать. Надел костюм и находишься в нем минимум четыре часа. Но если кому-то нужно экстренно выйти, он снимает ПЧК, а после берет новый костюм. Медики понимают, какие трудности это вызывает и не пьют много жидкости перед входом в красную зону. Например, исключаем кофе из-за мочегонного эффекта.
– Сколько раз за смену надеваете противочумный костюм? – Иногда можем и четыре раза, ведь дежурим 24 часа. Зависит от ситуации. Стараемся меняться, чтобы человек не проводил всю смену в очаге.
– Оставляют ли очки следы или раны на лице?
– Да, следы остаются после масок и очков. Но это просто вмятины, которые проходят через час – два. Нужно понимать, у нас очки с мягкой огранкой. Руки в перчатках приобретают мацерацию, эффект словно перележал в ванной. Стараемся пользоваться кремами. Девушкам, наверное, неловко после смены ехать в общественном транспорте со следами на лице. Полагаю, и люди догадываются, где они работают. Но в Сети видел снимки с повреждением кожи, целыми ранами и даже шрамами. Не верю. Это одно из двух: либо нарушение инструкции, либо фотошоп. Только излишне нагнетают обстановку.
В красной зоне как на войне
– Так или иначе, работаете в непростых условиях, можно сказать боевых…
– Сражаемся с вирусом на передовой, единственное – враг невидим. Пациенты кашляют и чихают, а когда вирус находится в аэрозольном виде, это опаснее всего. Поэтому средства защиты так необходимы.
– Скажите честно, не страшно?
– Только за родных и близких. К любому чувству привыкаешь со временем. Страшно с первым пациентом, потом и это уходит. Боязни нет, скорее дискомфорт из-за условий.
– Близкие люди за вас не боятся?
– У нас уникальная семья, моя жена – инфекционист. Мы оба работаем на передовой.
– Но наверняка видели новости о заражении медиков. Как часто сдаете тест?
– Раз в 14 дней и пока все хорошо. Больных с коронавирусной инфекцией встречаем, как говорится, при всем параде. Чаще всего раздражается первое звено медицины: амбулатория, скорая помощь. Они не знают, с чем имеют дело, иногда вообще не защищены. Недаром сейчас призывают полностью обезопасить медиков. Конечно, одеть всех в ПЧК не получится, но средства индивидуальной защиты необходимы каждому. Плюс не должно быть наплевательского отношения. Вот это недопустимо. В ГАИ часто говорят: ПДД написаны кровью. В медицине аналогично. Больных с коронавирусной инфекцией встречают, как говорится, при всем параде
– Как относитесь к коллегам, которые уходят из профессии?
– Не осуждаю, каждый выбирает сам. Но не понимаю, когда начинают комментировать те медики, которые не имеют никакого отношения к ситуации. В Витебске, например, одно из первых сообщений прозвучало от врача-лаборанта. Дезинформируют, подают все в пугающем свете, хотя не знают реальной обстановки. К этому отношусь отрицательно.
– У вас не было желания оставить медицину?
– Нет, люблю свою профессию и за 22 года сталкивался с разными ситуациями. Скажу, сейчас положение дел не самое тяжелое. – Свиной грипп можно назвать тренировкой в сравнении с СOVID-19? – От свиного гриппа было лекарство. Мы знали, как его лечить, а от коронавирусной инфекции препараты только разрабатываются. Да, схема лечения есть. Она опирается на европейский опыт, рекомендации Минздрава. Опять-таки в Сети ссылаются на итальянских врачей. Но почему мы должны их слушать, если в Италии смертность около 11–12%. Почему не перенять немецкий опыт? У них 0,37% или французский – до 1%. К слову, подходы к лечению и препараты у нас смежные с Германией и Францией.
– А много в интернете фейков?
– Большинство. Людям, вероятно, нравятся ужастики и страшилки. Человек не сталкивается со смертью, возможно, ему мало эмоций и он начинает что-то придумывать. Люди боятся, но собираются в массовых местах. Вербное воскресенье (разговор записан 16 апреля – прим. автора) прошло спокойно, машин было меньше, но они были. Многие горожане по-прежнему охотятся на скидки в гипермаркетах. А лучше посидеть дома, эпидемию действительно нужно переждать.«Останьтесь дома»
– вот правильный флешмоб из интернета.
– Украинский врач-педиатр youtube-блогер Комаровский учит правильно носить маски, в целом много говорит о коронавирусе. Ему можно верить?
– Знаю его, но ролики о коронавирусе не смотрел. Лучше прислушиваться к рекомендациям ВОЗ или Минздрава. Коротко – их следует носить правильно и в правильном месте. Если человек один идет по улице или едет в машине, маска не нужна. Другое дело – в магазине или общественном транспорте. В перчатках тоже не вижу особого смысла, если вы, конечно, не кондуктор или тот, кто часто контактирует с людьми. Остальным лучше чаще мыть руки обычным мылом. Но учтите, что ювелирные или другие украшения на руках, часы и мобильник – самые грязные вещи. На них больше всего бактерий и вирусов.
Счет в нашу пользу
– С количеством пациентов справляетесь? – Да, работать непросто, но напряжения нет. Хватает и препаратов, и средств защиты, и аппаратов ИВЛ. Скажем так, на данный момент не задействовано и половины нашего вентиляционного парка.
– Вам уже приходилось спасать пациентов с коронавирусной инфекцией?
– Да, но у нас же реанимация. Счет в нашу пользу, всех переводим на долечивание. Не исключаю, могут быть и трагические случаи. Пока, повторюсь, все идет неплохо. Есть тяжелые пациенты, при этом не только с СOVID-19, но и с обычной пневмонией. Вы должны понимать: в мире ежегодно фиксируется около 300 тысяч смертей от пневмонии. В Штатах, Европе люди гибнут от этого заболевания так же, как и у нас. И мы применяем те же препараты. А тяжесть заболевания часто обусловлена поздним обращением. Недавно прочел в новостях, что российский бизнесмен умер от «короны» в 35 лет. При детальном исследовании оказалось, у человека было много дел, он написал расписку и ушел из больницы. К сожалению, у наших людей наблюдаю две крайности: у одних нет никаких проявлений болезни, но они хотят сдать тест на COVID-19, другие, которые имеют признаки, отказываются от исследования и говорят, что переходят на ногах.
– Есть версия, что человек с COVID-19 на ИВЛ находится дольше, чем при обычной пневмонии. Это правда?
– Нет, все индивидуально. Как правило, человек как с COVID-19, так и с обычной пневмонией на ИВЛ может провести от одного дня до двух месяцев. Что нужно знать? Оборудование современнее, чем в советское время. И хотя ту медицину многие люди хвалят, сейчас аппараты более продвинутые. Ранее работали как насосы, сегодня можем настроить разные режимы: от жесткого до вспомогательного, когда пациент сам дышит, а ИВЛ только помогает.
– И последнее: почему вакцину надо ждать так долго?
– Проблема в самом вирусе, который постоянно мутирует. Второе – должны пройти этапы, без которых нельзя: лабораторные исследования, исследования на животных, испытания на добровольцах. И только после можно выпускать вакцину. При этом все боятся «короны», а от гриппа не прививаются. У ребенка в классе прививку сделали только три человека. У нас же в семье прививаемся все. К сожалению, процент таких людей низкий. А ведь с помощью вакцины мы победили корь, краснуху, натуральную оспу.
Источник: http://gp.by